Возле дома Клавки Ворониной толпилось все село. Такое столпотворение бывает только в дни свадеб или похорон. Приволоклась даже девяностолетняя бабка Зис, которая считала, что сотворение мира началось и закончится в Крыму и дальше этого благословенного края дороги нет.

– Говори, говори, Клавка! – подбадривали сельчане хозяйку сногсшибательной новости. – Где этот Сургут? Врут, поди, что там такие заработки! Я принесла новость домой. В этот же вечер мы написали в Сургут в отдел кадров комбината производственных предприятий письмо и через несколько дней получили ответ.

В Симферополе в железнодорожной кассе меня огорошили известием: в Сургут поезда не ходят. – Как так? – изумилась я. – А вот так! Туда еще нет железной дороги. Берите до Тюмени. Тогда я не чувствовала ужаса своего необдуманного поступка. Сейчас, вспоминая события того времени, не могу понять – как я могла на такое решиться.

Четверо моих детей были похожи на птенцов, выпавших из родного гнезда. Старшей дочери исполнилось пятнадцать лет, самому младшему сыну – восемь месяцев. Это был август семьдесят первого года. От Тюмени до Тобольска мы ехали всю ночь. Она показалась мне странной. Темень где-то задержалась, и поезд мчался сквозь белесые облака тумана – словно по какой-то неведомой планете. Как я завидовала людям, которые возвращались из отпусков. Их ждала где-то крыша над головой. Мы же ехали «в никуда». Ночь так и не пришла. Состав остановился, и проводница равнодушно объявила: «Поезд дальше не идет». Ни станции, ни платформы. Угрюмый лес подступал к самому вагону, из которого, сонные и растерянные, вышли мои дети. Сочная таежная трава была укрыта сверкающей на утреннем солнце изморозью. После жаркого Крыма, сияющих солнечных дней я в душе вся съежилась от страха: что будет дальше?

«Омик» причалил к дебаркадеру, и обская волна заплескалась за бортом, словно пойманная в сети рыбина. Кое-как устроив детей в маленькой комнатушке, именуемой «детской комнато ... Читать дальше »